История Вадима Платонова, собственника челябинской компании «Краснодеревщик», одного из крупнейших в стране производителей дверей, — это история предпринимательства в пореформенной России. История человека, который поверил в новую экономику и модернизировал страну не на словах, а на деле, построив в России несколько высокотехнологичных производств. И в результате полностью разочаровался в путинско-медведевской модели развития, поставившей его бизнес на грань выживания.

Источник: «Деловой Квартал»
Автор: Василий Маринин


История Вадима Платонова, собственника челябинской компании «Краснодеревщик», одного из крупнейших в стране производителей дверей, — это история предпринимательства в пореформенной России. История человека, который поверил в новую экономику и модернизировал страну не на словах, а на деле, построив в России несколько высокотехнологичных производств. И в результате полностью разочаровался в путинско-медведевской модели развития, поставившей его бизнес на грань выживания.

C ВАДИМОМ ПЛАТОНОВЫМ об интервью мы договорились довольно быстро. Встречу назначили на 21.00 пятницы. Но в назначенное время беседа не состоялась, потому что продолжалось совещание топ-менеджеров. Выбегая в буквальном смысле из кабинета, г-н Платонов бросил: «Кризис, приходится вот так по вечерам засиживаться, искать новые алгоритмы на каждый день. Сейчас вот вводим новую систему автоматизации управления». Личный кабинет Вадима Платонова ничем не напоминает кабинет главы компании с кредитным рейтингом Ru3A_3, с выручкой до $50 млн в год. Тему разговора определили так: почему не развивается реальный сектор экономики в России.

«Я думаю, что беседа у нас будет долгой, поскольку у меня есть о чем рассказать,— говорит российский бизнесмен, аккуратно расставляя на столе две глубокие чашки с кофе, бутылку воды Perrier и пачку сигарет.— Не в плане пожаловаться — в замкнутой системе жаловаться некому, — а скорее предостеречь, в первую очередь молодых людей, желающих послужить Отечеству на ниве развития инноваций. Этого не получится. Служить придется не государству, а лицам, действующим от его имени».

Г-н Платонов считает, что самые главные и переломные моменты в его бизнесе происходят именно сегодня. «Да, приходилось ходить и в бронежилете, и с рэкетом сталкивались, но это все было давно!» — замечает бизнесмен. Ведь все трудности перекрывал драйв создания нового. «В 1995 г., впервые побывав на современной итальянской фабрике, я подумал: „За державу обидно“. И понял: мы можем и продукцию делать не хуже, и компанию создать, за которую не стыдно. И ощущения того времени были — что все это нужно, что мы все устали от серости и готовы не покладая рук трудиться, чтобы стать частью цивилизованного мира. Государство, понятное дело, помощи в реализации таких устремлений не обещало, но и не мешало», — буднично, без особого пафоса вспоминает 90-е гг. Вадим Платонов. «Что есть сейчас? В чем, собственно, переломность момента? Административная реформа из первого послания Путина Федеральному собранию должна была снизить вдвое число чиновников и сфер их контроля. Но это число выросло втрое. И сейчас чиновники так сильны, что их желания — это и есть желания государства, что бы мы при этом ни слышали с Первого канала, — продолжает г-н Платонов и закуривает первую сигарету. — „За державу обидно!“ — уже не движок. Делающие и начинающие делать бизнес люди сейчас очень быстро обнаруживают, что они лишь пища для определенного круга государственных лиц. Стоит ли в этих условиях начинать новые производства? Если есть амбиции и способности, конечно, стоит. Но в другой стране».

С чего начинался «Краснодеревщик»
Бизнес Вадим Платонов действительно построил в лучших европейских традициях, с маленькой мастерской, без всякой шальной приватизации. «Краснодеревщик» сегодня — это бренд, под которым работает группа предприятий с тысячей сотрудников. «Мы с единомышленниками сложились и приобрели заброшенный овощной склад, с которого и началась история компании», — рассказывает г-н Платонов. Конечно, не было никакого бизнес-образования, первые шаги делали интуитивно.

На дворе — начало 90-х гг. Колоссальный дефицит товаров на рынке. «И если с продуктами более или менее ситуация начала выправляться после того, как хлынул западный поток, то дефицит качественных недорогих промтоваров был очень серьезный. Тогда же и начали появляться первые производственные мастерские: мебельные, обувные и т. д.», — вспоминает Вадим Платонов. Именно в то время ему и пришла в голову идея заняться производством недорогих и качественных дверей. По словам бизнесмена, первоначальная сумма, которую удалось набрать, была эквивалентна стоимости двухкомнатной квартиры в Челябинске. «Кредитов не было в принципе. В 90-е гг. годовая инфляция составляла 140 — 150%. Хотя банки вроде бы давали краткосрочные деньги, но для абсолютно спекулятивных операций: привезти что-то из-за границы и быстро продать в России с наценкой в два-три раза», — говорит он.

Энтузиазма хватило не всем основателям компании. Г-н Платонов рассказывает, что первые годы «Краснодеревщика» разрушили представление о сказочной жизни: «Мы-то думали: сделаем производство, наймем управленцев, а сами будем пить сок где-нибудь на островах». Когда стало понятно, что бизнес требует постоянного присутствия, часть соучредителей вышла из компании.

Это не помешало развитию: «Краснодеревщик» во главе с Вадимом Платоновым начал понемногу раскручиваться. Процесс расширения проходил по стандартной схеме: покупали станки, нанимали работников, давали рекламу и т. д. Никаких революционных процессов не было, хотя, по сути, в то время любой бизнес для страны был революционным. До 1997 г. компания работала исключительно только на местный, челябинский рынок. Потом «Краснодеревщик» начал развивать дистрибуцию, кстати, первым в этой отрасли. Три года назад, согласно подсчетам компании, ее продукцией в России торговало более 630 точек. «Сейчас мы полагаем, что наше присутствие только увеличилось», — замечает г-н Платонов.

«Краснодеревщик» модернизируется
Становление компании в том виде, в котором она существует сейчас, происходило в начале 2000-х гг. Доходы предприятия позволяли вкладываться в производственные линии и продолжать поиски новых рынков сбыта. Продукция компании с помощью партнеров в эти годы вышла в дальнее зарубежье — США, Израиль и т. д. «Но ненадолго, доставить продукцию из Челябинска до морского порта стоит дороже, чем от порта до Америки», — объясняет Вадим Платонов. В это же время компания вошла в тройку крупнейших в России в своей отрасли. Стратегия, построенная на развитии технологии по европейскому принципу, начала приносить результаты: росло качество, а вместе с ним и количество выпускаемой продукции — по 20 — 25% в год. Однако кризис порушил все планы.

Зависимость производства от поставщиков, по словам г-на Платонова, не давала покоя с самого начала: «Мы часто обсуждали варианты развития сырьевого направления. И сегодня даже реализовали эту идею — запустили фанерную фабрику». К концу докризисных «нулевых» многие поставщики начали чрезвычайно «задирать» цены. Например, стоимость толстослойной фанеры повышалась практически каждые два месяца. «Просто поменять компонент было невозможно — это могло отразиться на качестве продукции, что абсолютно недопустимо для компании нашего уровня. Мы могли потерять имя, наработанное годами», — говорит предприниматель.

На специализированной выставке в Ганновере немецкий коллега рассказал Вадиму Платонову о том, что в Италии продают фабрику по производству фанеры. Наследники после смерти хозяина не горели желанием заниматься предприятием, поэтому сделка была оформлена в короткие сроки, а цена снижена вдвое. Однако приобретение актива ударило по бизнесу — запуск пришелся как раз на начало кризиса. Под оборудование было построено здание, получена земля, решены многочисленные организационные проблемы. Средний срок ввода фанерного комбината в строй составляет четыре года. Окупаемость — порядка десяти лет. «Сейчас завод работает, но он далек от проектных мощностей», — расстроен г-н Платонов. Средства для его завершения «съел» кризис, и проект завис практически на два года. Только нынешней весной удалось получить инвестиционный кредит у Сбербанка на закупку недостающего оборудования. С учетом сроков его изготовления и инсталляции полноценный запуск фабрики просматривается только в начале следующего года.

Не меньшим ударом для компании обернулось и стремление к модернизации основного производства. Проект самого современного в отрасли предприятия (рабочее название «Площадка № 5») был заказан итальянским специалистам. Весной 2008 г. он был завершен, и летом того же года были размещены заказы на изготовление оборудования. Срок его производства — 8 — 10 месяцев. Таким образом, основные платежи по выкупу оборудования пришлись на весну 2009 г. — самый пик кризиса в отрасли.

«И вот здесь начинается самое интересное, — оживляется коммерсант. — Вы не поверите, но спроектировать завод в Италии дешевле, чем поставить на этом проекте штамп и нужную подпись в России».

Что такое национальная модернизация
Самый больной для Вадима Платонова вопрос — есть ли смысл заниматься производством в сегодняшней России.

«Чиновники заявляют о том, что мы должны слезть с „сырьевой иглы“ и сделать упор на реальный сектор. Но все, что делается сейчас правительством, почему-то не доходит до несырьевого бизнеса. Поэтому у нас и нет сегодня своего производства большинства промышленных и бытовых товаров, — рассказывает г-н Платонов и перебирает все, что в данный момент окружает его в офисе. — Кружка нероссийская, сахарница нероссийская, сахар, кстати, тоже, мебель тоже не отечественного производителя, и компьютер, и одежда и т. д.». (Напомню, что офис очень простой.) В дверях, которые производит «Краснодеревщик», 54% сырья и компонентов закупаются за валюту, потому что в России их в принципе нет. «И никто не берется их делать. При этом спрос есть, и технологии не космические. Посредников, продающих европейские или азиатские клеи и лаки, — десятки, а наших производителей нет. Почему?» — спрашивает бизнесмен.

«Я не раз размышлял, почему кризис привел к тому, что два мои завода практически стоят, — продолжает он. — И сейчас понимаю: наверное, самый большой промах был в том, что я поверил риторике российского правительства о необходимости вкладываться в высокотехнологичное производство. Я, как идиот, повелся на эти россказни. Давайте вспомним: были ведь постановления, согласно которым высокотехнологичное оборудование не будет облагаться НДС, — только покупайте, ввозите, работайте. По сути, тот же самый завод можно было купить в разы дешевле, но я купил именно роботизированные линии. Когда я ввозил оборудование в самый разгар кризиса, оказалось, что правительство все постановления отменило. И нам пришлось доплачивать. Тут мы встали перед выбором: либо платить зарплату работникам, либо расплатиться с таможней. Чтобы не умножать издержки, я выбрал второй вариант. Задержали зарплату, получили скачок социальной напряженности.

На этом „сюрпризы“ не закончились. Новое оборудование требует максимально комфортных условий эксплуатации, что ведет к увеличению потребления энергии. И 1 января правительство нас ошарашило новым „подарком“ — повышением тарифов на 28%, что сделало ее на 4% дороже, чем у наших коллег в Америке. При этом за перевозки мы тоже платим больше, чем во многих других странах. Перевезти тонну груза по европейским железным дорогам было дешевле и раньше, повышение железнодорожного тарифа с января этого года на 11% еще более ухудшило наши конкурентные возможности».

«Никакая реальная модернизация нашему государству не нужна. Пытаться сделать в России современное производство просто опасно для бизнеса. Сегодня, как и в 90-е гг., лучше и безопаснее зарабатывать по схеме „купи-продай“. Если есть тяга все же заниматься производством и приносить реальную пользу обществу, лучше это делать в других странах. Поясню, почему так думаю. Ситуация в „Краснодеревщике“ и многих других компаниях, с руководителями которых я знаком лично, очень похожая. Кто вкладывался в развитие, тот имеет проблемы. „Чудеса техники“ в основном простаивают, хотя спрос есть. Этот спрос удовлетворяют иностранные компании и те, кто игрой в модернизацию не баловался. Их продукция стоит дешевле! Может такое быть? В экономике, ориентированной на инновационный тип развития, — нет», — резюмирует Вадим Платонов.

О коррупции
Встреча подходила к концу. На улице стемнело. И мы стали сравнивать эпохи Ельцина и Путина.

«Если раньше получить разрешение на строительство предприятия можно было за два-три месяца, то сегодня нужны годы. Как вы думаете, сколько раз можно подоить человека, имеющего дурь строить в России завод? Три года назад мне нужно было собрать 97 подписей под разрешительной документацией. При Ельцине было не больше 15 пунктов. Причем несведущий человек и десятой части всех проверяющих инстанций не назовет. Конечно, не все эти организации хотят „подарков“, около 30 подписывают механически, как и положено. А вот остальные отрываются на всю катушку. И эти остальные как раз и появились в путинское время. За медведевское время количество необходимых подписей выросло еще на 14», — рассуждает Вадим Платонов.

«Может ли рядовой гаишник остановить запуск предприятия, которое стоит 400 млн. руб.? — продолжает он. — Автомобиль может остановить, пешехода может, а крупное предприятие? Оказывается, тоже может». В числе более чем сотни подписей, которые необходимо собрать для запуска предприятия, должна быть и подпись от ГИБДД. «Когда подходит очередь этой организации, ее сотрудник говорит: „Дорога, которая идет к вашему предприятию, не совсем отвечает стандартам. Стройте там развилку, расширяйте дорогу, асфальтируйте“ Позвольте! Когда мы получали разрешение на строительство здания, нас обязали построить дорогу, и мы построили ее согласно техническим условиям. Но к моменту сдачи правила изменились... или не изменились — нам это знать не дано, поскольку правила ведомственные. И получается, что мы все сделали по закону, но у этого гаишника право есть такое — не ставить подпись», — с отчаянием рассказывает г-н Платонов. По его словам, ГИБДД нужна не просто дорога, а дорога, спроектированная в «правильной» фирме и построенная «правильной» фирмой. Иначе, как дает понять сотрудник органов, построенная дорога, скорее всего, принята не будет. Таким образом, кусок дороги стоимостью в полторы сотни тысяч обходится в полмиллиона.

Подытоживая, Вадим Платонов говорит, что, несмотря на все трудности, не сомневается в своей способности вывести компанию из кризиса. За последние шесть месяцев объемы производства и сбыта только растут. Но на вопрос: «Не думаете ли о том, чтобы уехать из России?» — бизнесмен отвечает неопределенно. «Сегодня в компании, которую я создал с „нуля“, работает почти 1000 человек. Я несу ответственность за их благополучие. Я, в конце концов, русский человек, почему я должен уезжать из страны? Хотя скажу так: если бы можно было начать все сначала, то, конечно, правильнее было бы уехать в начале 90-х гг. Ни один из моих знакомых, отправившихся делать бизнес на Запад, не сожалеет об этом. Я могу точно сказать не только за себя: желания дальше развиваться в России — нет. Ни одного завода в этой стране я больше не построю», — заканчивает разговор г-н Платонов и вновь углубляется в бумаги на рабочем столе.

Компания «Краснодеревщик»

• 1993 г. — год основания в Челябинске
• 4 завода входят в группу «Краснодеревщик»
• 1,2 млрд руб. — оборот компании за 2009 г.
• 930 чел. — штат сотрудников

1. Древесина на корню и пиломатериалы дешевле, чем в Европе, но дороже, чем в Америке и Азии
2. Электроэнергия на 23% дешевле, чем в Европе, но на 4% дороже, чем в Америке
3. Перевозка 1 т/км пока дешевле, чем в Европе, но приблизительно на 4 — 6% дороже, чем в Америке, и на 15 — 20% дороже, чем в Азии
4. Газ пока дешевле, чем в Европе и Америке (незначительно), но климатические факторы вынуждают потреблять его при прочих равных условиях на 40 — 60% больше
5. Продукция нефтехимии поскольку в России не производится, то импортируется с обязательной уплатой таможенной пошлины 10 — 25%